«Если мы хотим бороться с нелегальными мигрантами, то самое наглядное решение – вводить визовые отношения со странами, откуда эти люди приезжают. Только нам это не подходит. Это наши бывшие республики, и там осталось еще много этнических русских, граждан, близких нам с культурной точки зрения. И если мы их «отрежем», то потеряем окончательно. Это неправильно с точки зрения геополитических и экономических соображений. Граница у нас «прозрачная»: никаких столбов, полос. Но это не значит, что нельзя бороться с мигрантами на границе. В свое время прямо на пунктах перехода стояли миграционные посты. А потом, в «нулевые», их оттуда убрали. Это была ошибка».

Президент фонда «Миграция XXI век» Вячеслав Поставнин подтвердил то, что говорю постоянно и буду говорить, несмотря на раздражение в обществе по поводу мигрантов. Визовые отношения со странами Средней Азии нельзя было вводить (и нежелательно и сейчас) именно по той причине, что «если мы их «отрежем», то потеряем окончательно», а это есть не просто «неправильно с точки зрения геополитических и экономических соображений», но и серьезнейший удар по России как Империи.

Только объединяя и связывая народы Евразии – от Балтийского моря до Тихого океана, мы сможем существовать как Российская империя и сохраним мир на этом огромном пространстве. Все предыдущие 20 лет в условиях тотального развала и разжигания хаоса на постсоветском пространстве это был чуть ли не единственный способ привязать к себе страны и народы, которые когда-то жили с нами в общем доме.

Принятие миграционных потоков – естественное явление, а отсутствие его ограничения – сознательный и вынужденный выбор новой российской власти, направленный на удержание этой огромной территории, за которую мы несем историческую ответственность, в единстве. Пусть и в таком жалком и неказистом, но единстве.

Теперь, когда мы настолько привязали к себе Среднюю Азию, что уже вооружаем и модернизируем армию Таджикистана и выбиваем из киргизской базы Манас американцев, можно и ограничить поток мигрантов, упорядочить его. Но не дай бог нам отгораживаться полностью и отсоединять от себя Среднюю Азию или, скажем, Молдавию железным занавесом. Если сделаем так, то поставим крест на имперской сущности России, а значит и на самой России.

Еще раз повторю – да, это все трудно понять и принять рядовому гражданину, который устал от мигрантов; да, надо приступать к регулированию миграции и ограничению ее потока, а также зачищать криминал и нелегальную ее часть. Но принципиально запрещать среднеазиатам работать в России на неквалифицированных работах, жестко обрубать их въезд визовым режимом – это неуместно и даже самоубийственно.

Что же до проблемы труда и трудовых ресурсов в России, то здесь, опять же, сошлюсь на слова Вячеслава Поставнина, который кратко и доходчиво разложил по полочкам данную проблему, вокруг которой столько мифов и откровенной глупости.

«Сегодня на селе живут 25% населения России, но основная часть мобильного сельского населения практически исчерпана. Там остались жить люди, которые, скорее всего, уже никогда не переедут. То есть как источник пополнения городских трудовых ресурсов это уже не работает. Возникает вопрос: откуда взять новую рабочую силу? Избыточная рабочая сила появилась в соседних с Россией странах. Первыми, кстати, оттуда поехали наши русские переселенцы. А за ними потихоньку стали приезжать трудовые мигранты как таковые. <...> И самое главное – произошла перестройка в сознании людей, физический труд стал совершенно непопулярен. Государство перестало его каким бы то ни было образом пропагандировать.

Главными «героями» стали банкиры, финансисты и бандиты. А люди физического труда стали выглядеть как те, кто не смог себя реализовать, «лохи». 85% молодых людей желают получить высшее образование, 75% получают его. Хорошее или плохое, работают они по специальности или не работают – неважно. Но на завод они уже точно не пойдут. Вот и получилось так, что нам не хватает трудовых ресурсов, причем низкоквалифицированных: стройка, заводы, цеха, строительство дорог – все это тяжелая физическая работа. Мы оказались в ситуации, когда происходит ежегодное сокращение трудовых ресурсов на миллион человек. Это будет продолжаться еще лет 10. Мы потеряем 14 млн трудоспособного населения».

То есть получилась следующая картина. В 90-е годы (а во многом еще и раньше, в 80-е) в обществе было сформировано неуважение к труду, агрессивно навязывался паразитический образ жизни.

Это естественно для неоколониальной политики долларовой Системы, которая, выкачивая ресурсы из страны, продвигает в ней разрушительные ценности, помогает ей вымереть. Придя к власти, Путин спас страну от развала и гражданской войны и принялся поэтапно восстанавливать разрушенное хозяйство. В его распоряжении был единственный мощный ресурс – нефтегазовый, все остальное было либо на нуле, либо приближалось к нему.

Трудовой ресурс в том числе. Село и крестьянство, как верно заметил специалист по миграции Поставнин, уже не могло стать источником трудовых кадров, так как за 20-й век было выжато как лимон. Городских бездельников с высшими образованиями заставить трудиться в существующей либеральной идеологии было невозможно. Навскидку перед Россией и Путиным имелось два варианта выхода из ситуации, но по размышлении оставался только один.

Первый вариант – революционный – это смена парадигмы жизни страны, включение режима форсированного восстановления, переделывание городских бездельников в трудовые ресурсы, введение трудовых лагерей, реиндустриализация. Более чем очевидно, что сделать это было бы нельзя без установления национальной идеологии и смены Конституции, без резкой и открытой смены курса страны, отрыва от долларовой Системы и установления официальной идеологии России, отличной от западной. Совершать такое со страной, которая только-только остановила развал и войну в Чечне, в окружении мощного и еще не обнаружившего свой тупик Запада – если не безумие, то страшный риск.

Второй вариант – эволюционный – это постепенное восстановление экономики либеральными инструментами при заключении определенного компромиссного соглашения с Системой и ее агентами внутри страны.

Такой путь направлен на создание отдельных точек роста, не меняя принципиально саму систему финансовых, трудовых отношений. При таком – эволюционном – развитии невозможно в одночасье заставить городских бездельников стать трудягами, а потому единственным выходом была миграция. Рост экономики в 2000-х годах происходил отнюдь не только из-за роста цен на энергоносители, но из-за точечного восстановления промышленности и экономики.

Но параллельно с ним происходило и раздувание городских бездельников, которых до поры до времени не трогали.

Сельская молодежь бежала и бежит в города на работу бездельников-менеджеров, в то время как их место занимали приезжие с Кавказа и из Средней Азии. Те же самые гастарбайтеры занимали рабочие места и в крупных городах, на тяжелой работе (стройках, уборке) и в сфере обслуживания. Местные граждане России, зараженные либеральной постмодернистской идеологией, предпочитали быть бездельниками. Далеко не все, конечно, но многие.

Впрочем, уже в последние годы некоторые русские одумались и начали идти в реальный сектор, получать реальные профессии. Самые умные родители стали отдавать детей не в менеджеры и юристы, а в инженеры, военные, профтехучилища и пр. Вскоре это станет нормой. Труд станет важной частью провозглашенной идеологии, а Россия открыто встанет на путь самостоятельного развития. Гастарбайтеры станут гражданами Евразийского союза, а Среднюю Азию мы сообща вытянем из дикого разложенного состояния. Впрочем, как и глубинку России.

Однако, чтобы иметь возможность и ресурсы сделать это сейчас, надо было все предыдущие годы двигаться по эволюционному пути, трудному, парадоксальному, смиряясь с разными неудобствами, в том числе и с нелегальной миграцией.

Но в жизни всегда так – чтобы получилось достичь цели, надо чем-то пожертвовать и перетерпеть что-то не совсем приятное. Быстро и красиво только в сказках делается. Да и то – не в русских, а в голливудских.